До XX века полицейские даже самых развитых стран испытывали серьезные проблемы с идентификацией потенциальных и реальных преступников. Злоумышленники могли представиться любой фамилией, а при следующем аресте — как-то иначе. В результате полицейские картотеки были практически бесполезны, нужно было огромное количество времени, чтобы просмотреть их все и найти нужного человека по описанию, а не по имени…

Да, преступников фотографировали, но задачу это не облегчало — все равно нужно было просматривать огромную картотеку, чтобы найти людей подходящего возраста и цвета волос. Но фотографии были нечеткие, люди на них были похожи, а волосы вообще имеют способность седеть и выпадать.

В те времена заключенные активно пользовались этой брешью в криминалистике и обменивались фамилиями. К примеру, могли заплатить некоторую сумму своему сокамернику, который должен был скоро выйти на свободу, и выходили вместо него. Тюремщикам было все равно.

Но тут наступает лето 1876 года, и на сцену выходит 26-летний Альфонс Бертильон, помощник писаря парижской полиции. Он попросил начальство предоставить ему возможность обмера подлежащих регистрации преступников.

Бертильон полагал, что рост, длина рук, ног и прочие пропорции не могут совпадать одновременно. К тому же такую полицейскую карточку можно было структурировать (по росту и длине конечностей), что сократило бы время поиска нужного человека до нескольких минут. Начальство дало Бертильону добро на эксперимент, и он приступил к замерам.




В октябре того же года Бертильон направил префекту полиции докладную, в которой, ссылаясь на закон Кетле, сообщил, что вероятность совпадения показателей роста у различных людей составляет 1:4, и подчеркивал, что величина костей каждого взрослого человека не изменяется на протяжении всей его жизни.

Но если к данным о росте прибавить еще одно измерение, то совпадение уменьшится до 1:16. Если же измерить 11 единиц тела, то шансы совпадения преступников снизятся до 1:4191304, а при 14 измерительных единицах вероятность и вовсе упадет до 1:286435456.



Данные выглядели весьма достоверно, но префект полиции Луи Андрие доводам Бертильона не поверил. Приняв своего сотрудника, он поинтересовался, как долго он служит в полиции. Узнав, что Бертильон в органах меньше года, он попросил его не беспокоить начальство всякими теориями.

В следующий раз Бертильону удалось представить свою теорию через 6 лет, в ноябре 1882 года, когда в полиции назначили нового префекта, Жана Камекасса. Он согласился дать подчиненному возможность продемонстрировать систему, отведя срок в 3 месяца — нужно было опознать какого-то ранее приговоренного преступника. Времени было мало, но Бертильон согласился.



В итоге 20 февраля 1883 года Бертильон опознал в мелком воришке, который представился Дюпоном, некоего Мартина, пойманного 15 декабря годом ранее на краже пустых бутылок. Возможно, ни одна из этих фамилий в действительности не принадлежала преступнику, но это была уже проблема сыщиков.

Бертильон переживал настоящий триумф. Сначала его метод продлили на неограниченный срок в парижской полиции, а в 1884 году бертильонаж ввели во французских тюрьмах. После этого метод разошелся по всей континентальной Европе.




Но в скором времени в криминалистику пришла дактилоскопия (метод опознания по отпечаткам пальцев). Впервые технику применили в Великобритании 18 апреля 1902 года. Антропометрия по Бертильону не смогла выдержать конкуренции столь действенной методики.

Дактилоскопия была столь же эффективной, но при этом значительно проще в применении — от задействованных сотрудников не требовалось каких-то навыков и даже элементарная аккуратность не была критичной. Более того, отпечатки пальцев могли идентифицировать конкретного человека, у бертильонажа такой возможности не имелось, и метод ушел в историю.