Порт Сайгон, 2 мая 1964 года. Подводный взрыв сотрясает бухту. Американский военный транспорт «Кардж» с истребителями на борту валится на корму. В Пентагон уходит шифровка: акцию в порту провели боевые пловцы кхмеров.

Сентябрь того же года. Сайгон. Акватория порта. Фактически начало американской агрессии во Вьетнаме. Вода возле военного транспорта из Сан-Франциско багровеет от крови. Боевые пловцы кхмеров не возвращаются на базу. По версии вьетнамской разведки, на них напали акулы. На самом деле это была первая гибель пловцов-диверсантов от боевых дельфинов.

Уже к 1970 году к операции под кодовым названием «Быстрый поиск» американцы привлекают группы дельфинов. Число подводных диверсантов, погибших в порту Камрань, по неофициальным данным, достигает пятидесяти человек. Проникнуть в бухту с военными кораблями США почти невозможно, а всему подразделению диверсантов-аквалангистов противостояла группа из шести дельфинов, обученных на базе Сан-Диего в Калифорнии



До сих пор завесой тайны покрыта и смерть в Тонкинском заливе пловцов спецназа Черноморского флота. По рассказам бывших спецназовцев ЧФ, ныне живущих в Севастополе, от американских дельфинов погибли в то время два советских аквалангиста-подрывника.

Неудивительно, что спустя год после начала войны во Вьетнаме главком флота Горшков принимает окончательное решение — создать в Казачьей бухте под Севастополем секретный центр дрессировки морских животных.

— У американцев уже было пять таких центров, — вспоминает контр-адмирал Виктор Дыгало, — с группами бутылконосых тихоокеанских дельфинов и морских львов. У нас сделали ставку на черноморских афалин. Это самые умные жители моря. В коре полушарий извилин больше, чем у человека.

Главком флота Горшков лично курировал секретный объект в Казачьей бухте. На океанариум работало 80 научных институтов и конструкторских бюро. За короткий срок наши ученые догоняют американцев. Главный объект изучения — афалина, непревзойденный ныряльщик на глубину до 300 метров. В отличие от американцев наши ученые вскоре отказываются от создания из морских животных биороботов (попытки после вживления в мозг электродов управлять поведением животного радиосигналом). Возможно, уже тогда военные понимали, что вторжение в мозг дельфина и эксперименты по созданию серийных убийц чреваты катастрофой. Подобные биороботы, однажды выпущенные из вольера, могут стать смертельно опасными не только для диверсантов, но и для любого человека в море. Хотя к этому времени из-за применения психотропных средств, вживления электродов уже погибли сотни дельфинов секретного океанариума.

Но вероятнее, что приказ адмирала Горшкова, запрещающий подобные эксперименты, появился из моральных соображений.

Приходило понимание, что гомо сапиенс имеет дело с параллельной цивилизацией, живущей за кромкой прибоя.

— Последние исследования показывают, что у дельфинов, кроме двух полушарий, включен в работу и мозжечок, — рассказывает доктор медицинских наук Людмила Лукина. — Данное состояние показывает, что они пребывают в состоянии медитации, как йоги. Это позволяет им при погружении на большую глубину контролировать удары сердца.

Тренировки с дельфинами были самые разные — от поиска затонувших мин и торпед до борьбы с субмаринами противника и подводными диверсантами. Своими «эхолокаторами» дельфины пеленговали пловца на расстоянии до 400 метров. Нажав на специальный рычаг подводной клети, морское животное подплывало к судну-носителю за оружием. Обычно это была полая игла с баллончиком углекислого газа высокого давления. Как только игла, закрепленная на роструме (носу) дельфина, вонзалась в диверсанта, расширяющийся газ разрывал внутренности пловца.

С 1975 года по 1987-й дельфины несли боевое дежурство у входа в главную Севастопольскую гавань с кораблями Черноморского флота. Одновременно они охраняли и Балаклавскую бухту с подземным ремонтным заводом подводных лодок. За это время, по данным военной разведки, ни один подводный диверсант не сумел проникнуть в акватории военных портов.

— Не только игла с баллоном углекислого газа была оружием наших дельфинов, — рассказывает тренер боевых морских животных мастер спорта подводного плавания Галина Шурепова. — Это могли быть ампула с ядом, подводный нож, пистолет, который также крепился на роструме. Дельфин быстро подплывал к диверсанту и касался его своим оружием. Защититься от атаки боевого дельфина почти невозможно.

До сих пор и среди специалистов бытует мнение, что первые опыты с морскими животными стали проводить в середине 50-х на американском флоте. На самом деле еще в 1915 году русский дрессировщик Владимир Дуров обратился в Морской генеральный штаб с предложением подготовить дельфинов и тюленей для борьбы с немецкими подлодками и плавучими минами.

За три месяца в Балаклавской бухте были обучены 20 морских животных, в основном тюленей. Но применить млекопитающих в боевых условиях так и не удалось. Однажды ночью все морские животные были отравлены.

Из докладной записки дворянина В. Дурова в Морской генеральный штаб:
«...Я добился поразительных результатов, но чьей-то злоумышленной рукой они все были отравлены, что подтверждено медицинским вскрытием... Для расходов на приобретение новых тюленей, считая мой месячный оклад, необходимо 50 тысяч рублей».

Расследованием диверсии занялась флотская контрразведка. Но вскоре грянула Октябрьская революция, и дело о гибели боевых морских животных закрыли. А бывший военный министр генерал Беляев, испугавшись революции, уничтожил всю методическую литературу по дрессировке морских львов, подготовленную Дуровым.

И все же предложение знаменитого дрессировщика использовать ластоногих для военного дела было оправданно. Сивучи, морские львы, неприхотливы и ныряют глубже, чем дельфины. А как полагает тренер морских животных Виктор Ганичкин, по сообразительности не уступают им:

— В начале восьмидесятых наши ластоногие питомцы превзошли американских коллег. Морские львы не только находили под водой торпеды, но и поднимали их на поверхность с помощью специальных захватов. Более того, боевые сивучи освоили приемы борьбы с диверсантами только зубами. Они перекусывали воздуховодные трубки аквалангов, терзая пловцов, будто овчарки.

С развалом Союза уникальный океанариум под Севастополем передают Министерству обороны и Академии наук Украины. Военные опыты почти прекращаются. Лишь в последнее время Министерство обороны Украины решает и дальше тренировать морских животных для военных целей: поиска боезарядов, которые покоятся на дне Черного моря еще со времен Первой и Второй мировых войн.

Вместе с Игорем Боровиченко, старшим научным сотрудником центра, мы выходим в море. За катером следует дельфин-разведчик по имени Клев. Крики чаек, мягкая волна под судном создают почти лирическое настроение. Трудно представить, что в этой акватории на большой глубине после Великой Отечественной захоронили химическое оружие. Соленая вода разъедает даже самую прочную сталь. И если не поднять на поверхность бомбы с отравляющими веществами, Черное море превратится в подводную пустыню.

Дельфин-разведчик толкает носом поплавок у левого борта и дает понять, что цель найдена. Катер замедляет ход, и Боровиченко надевает на рострум Клева специальный намордник с буем. «Пошел!» — Игорь шлепает ладонью по спине дельфина, и тот ныряет на дно. Спустя мгновения всплывший буй указывает точные координаты боезаряда. Дальше дело за водолазами.

— Под водой Клев различает не только форму торпеды или мины, — рассказывает Боровиченко, — но и марку стали. Пусть даже над боезарядом до полуметра ила. На его «боевом счету» пятьдесят найденных торпед. Благодаря своей мощной «локации» дельфин находит древние амфоры, занесенные почти метровым слоем песка.

Сегодня, по разным данным, на дне Черного моря до двух тысяч погибших судов. Вес боезапаса в трюмах погибших военных кораблей достигает 20 тысяч тонн. Снаряды и бомбы во взрывоопасном состоянии и могут сдетонировать от малейшего касания — например якорем.
По мнению старшего офицера ВМС Украины капитана первого ранга Николая Савченко, поиск погибших кораблей, трюмы которых забиты боезарядами, с помощью морских животных во много раз эффективнее водолазного поиска.

Российские ВМС пока не могут уповать на помощь дельфинов, так как это направление исследований практически заморожено. Украинские ВМС в лучшем случае применяют их для поиска потерянных торпед. Однако на базе ЦРУ во Флориде, по данным печати, проводятся эксперименты по размещению в желудке дельфина сверхмалого ядерного тактического заряда. Готовятся и дельфины-камикадзе для транспортировки мин, ибо это по-прежнему самое дешевое и надежное средство подрыва субмарин и кораблей противника.

Здесь вопрос о нравственности давно уже ограничивается рамками военного устава. Хотя великий русский дрессировщик Владимир Дуров мечтал о том времени, «когда морские животные перестанут быть для человека какими-то машинами, которые он может эксплуатировать как угодно. И по отношению к которым он не чувствует никаких нравственных обязательств».