Я расследовал факт нападения одного заключенного на другого. Читая описание, имейте в виду: это было нормальное, типичное одиночное нападение без оружия, ничего из ряда вон выходящего.

Один зек чистил зубы. Второй подошел сзади и ударил первого по голове справа. Первый попытался обернуться, но второй зажал его в углу и начал бить правой рукой, еще и еще, пока первый не упал и не свернулся в позу эмбриона. Стена была заляпана кровью на уровне головы.

Нападавший сломал несколько костей в своей руке и не заметил этого. Не только пястные кости («боксерский перелом»), но и один из пальцев оказался вывихнут и торчал под странным углом. Пока я не сказал ему об этом, зек не обращал на это внимания. Жаловаться на боль зек начал гораздо позже. Сломанная рука не мешала ему бить.

Я сказал нападавшему, что ему повезло – если бы жертва приложилась головой об стену, обвинения были бы гораздо серьезнее. Он ответил: «Не, я держал его башку второй рукой, чтоб вы мне попытку убийства не пришили». Во время нападения он думал еще и об этом.

Большинство людей, занимающихся боевыми искусствами, абсолютно неподготовлены к такому. Большинство гражданских, знакомых с драками только по хореографичным поединкам в кино и спортивным схваткам подготовленных бойцов на ринге, не способны соотнести свои знания с реальным нападением. Осознаете ли вы мощь внезапной атаки и постоянного града ударов, «шок и трепет» скорости и болевых ощущений, поступающих быстрее, чем ваш разум способен их обрабатывать? Верите ли вы, что некий болевой порог способен остановить целеустремленного нападающего? Что сломанный нос или рука закончат драку? Понимаете ли вы – вместе с политиками, адвокатами и судьями, насколько продуманными и рациональными бывают внезапные нападения? Внезапные они только для жертвы. Для нападающего они спланированы. Политики, сочиняющие законы, должны осознать, что существует субкультура людей, способных зверски избить другого человека, в процессе хладнокровно обдумывая свою защиту в суде.

Четыре истины реальных нападений: нападения происходят ближе, быстрее, внезапнее и сильнее, чем полагает большинство людей.

Ближе. Один из самых распространенных и искусственных элементов боевых искусств – упражнения по самообороне отрабатываются на дистанции, где нападающему надо сделать шаг, чтобы нанести удар. Настоящие преступники редко дают вам такую роскошь. Они бьют, когда точно уверены, что достанут.

Этот лишний шаг на тренировке позволяет отрабатывать много приемов, не срабатывающих в реальной жизни. Блоки и уклоны, например. Даже в зале, если вы станете на дистанции меньше длины руки (оптимальная дистанция для удара) и попросите партнера наносить удары любой рукой по любой цели, вы не сможете их блокировать, разве что партнер будет сильно замахиваться. Дистанция равняется времени, а блокирование время отнимает.

Нападающий выбирает место и время атаки, и он же выбирает дистанцию – такую, где он сможет бить быстро и сильно, а у жертвы не будет времени отреагировать. То бишь, он подойдет поближе. Часто нападения происходят там, где у жертвы нет возможности разорвать дистанцию – в туалетной кабинке, на парковке между машин, у стены. Ваш любимый прием сработает там, где негде развернуться?

Быстрее. Когда нападающий выбрал время, место и жертву, он будет нападать быстро и яростно, не давая опомниться. Скорость и частота наносимых ударов будет ошеломляющей.

Во время спарринга возьмите секундомер и посчитайте, сколько ударов наносится в минуту. Даже у профессиональных боксеров это число будет не таким уж и большим. Потому что спарринг – это игра, расчет времени и дистанции, чередование атак, финтов и защит.

А теперь поставьте тех же бойцов к мешку. Дайте задание: десять секунд бить по мешку как можно быстрее. Посчитайте количество ударов за первые пять секунд. Совет: не пытайтесь увидеть удары, считайте на слух, после двадцати начните счет заново, и считайте молча, про себя.

Абсолютно нетренированный человек наносит четыре удара в секунду. От восьми до десяти ударов в секунду – хороший результат для боксера. Тринадцать-четырнадцать – мой рекорд.

Нападение больше похоже на вихрь ударов по мешку, чем на спарринг. Тренированный в боевых искусствах человек больше привык к расчетливой игре в спарринге, чем к такому. Даже люди, способные ударить десять раз за секунду, не могу заблокировать десять ударов в секунду.

Внезапнее. Любое нападение основывается на оценке риска для нападающего. Если он не может напасть внезапно – он не будет нападать вовсе. Некоторые эксперты говорят, что всегда есть некое интуитивное предчувствие атаки. Возможно, но если это предчувствие осознано и меры предприняты – нападение не состоится. Если нападение происходит, оно происходит внезапно.

Это один из самых сложных элементов для тренировки – внезапность. Сам факт того, что вы тренируетесь убирает элемент внезапности. Неожиданность атаки может перечеркнуть любой уровень мастерства. На тренировке или на соревнованиях у вас есть время собраться. Можно сделать пару дыхательных упражнений, снизить уровень адреналина в крови – но реальное нападение произойдет тогда, когда вы будете вспоминать, куда дели ключи от машины.

Сильнее. Главная проблема любой тренировки – вы хотите использовать тренировочных партнеров более одного раза. Если вы или ваши студенты будут работать на тренировках в полную силу, в зале скоро будет пусто.

Да, преступник не бьет так же сильно, как тренированный боксер или каратист. Но преступник бьет гораздо сильнее, чем привык получать боксер или каратист.

Получить удар – это нормально в драке. Первый внезапный удар, как правило, достигает цели. Остальные тоже. Они причиняют боль. Острую. Не такую, как легкое обстукивание перчатками в спарринге. Даже хорошие бойцы и профессиональные спортсмены часто замирают после первого удара – потому что ощущения совсем не те, что на тренировке. А если ощущения, звуки, запахи не те, к которым вы готовились, для мозга это новый опыт – и он дает сигнал «замри». А драться после сотрясения мозга – совсем не то же самое, что спарринговать.