Снайпер, как любой стрелок, честолюбив, именно это заставляет его становится лучше. Он, имея одинаковую с оператором винтовку, прицел и боеприпас, победит. Это человек, которому нужны победы: над собой, над другим стрелком, над обстоятельствами. И для достижения таких результатов снайпер просто пользуется всем тем, во что остальные просто наивно верят.



Профессия - снайпер. Что мы знаем об этом?
Искусство снайпера

Снайпер же это стрелок-мастер, который поражает цели быстрее всех, точнее всех и на гораздо более удалённых дистанциях, для этого за ним и закреплён очень точный инструмент снайперская винтовка, болтовая или полуавтомат. Но никак не наоборот. Снайпер стреляет из всего, что стреляет, а конкретно из винтовки, потому, что именно этот вид оружия он освоил лучше других, а не потому, что оно за ним закреплено. Он делает лучше других то, что умеют все. Уровень мастерства определяет службу снайпера как творческую игру его личности. Это человек, который в силу своего стрелкового образования, зная внешнюю баллистику боеприпасов, зная верхний и нижний предел мастерства владения оружием обычного человека, может предвидеть ситуацию стрелкового противоборства на несколько шагов вперёд. Обычный боец этого не сможет. Снайпер охотится на обычных стрелков он ими питается это его хлеб. И пропасть, которая их разделяет, это знания. Он знает, что такое ветер, он знает, где можно встать и пройти, а не ползти или бежать. Он знает, чего бояться и знает, чего избегать. Он не может учиться на своих ошибках для него это слишком дорого. И иногда он стреляет просто потому, что ему нравится это делать.

Поговорите с ними, и они вам расскажут, что даже за сотую долю секунды до выстрела, когда боёк уже бьёт в капсюль, они уже чувствуют, попали они в цель или промахнулись. Когда пуля летит на тысячу и бьёт туда, куда хотел снайпер, это не может не понравиться. Каждый боец, даже если он устроился в спецназ «по звонку», в душе снайпер. Даже уставший ветеран, плохо стреляющий из табельного «ПЯ», тоже снайпер. И даже когда наши дети смотрят фильмы про снайперов и спрашивают нас: «Папа, а ты так можешь?», мы всегда отвечаем «Да, сынок, могу». Престиж этой военной специальности десять из десяти. Главное для молодого бойца попытаться понять, действительно ли в тебе есть потенциал на снайпера. Это самый важный шаг в жизни молодого спецназовца или просто юноши, решившего связать свою жизнь со спецназом. Те, кто ошиблись в этом выборе и кому помогли ошибиться, в итоге представляют собой жалкое зрелище. Где-то, когда-то у них «полетело в десятку», кто-то их похвалил, потом пустая похвала закрепилась в виде мнения о человеке, и вот он уже получает со склада снайперскую винтовку. Командир, как правило, человек, считающий себя образованным уже в силу должностного регламента, знает о типах снайперов только ветхозаветное, в прямом смысле слова, древнегреческое: флегматик или холерик. На этом психофизиология и нейрохимия будущего снайпера заканчиваются. И вот, стоящий ровно и угрюмо, молчаливый сотрудник, причислен к типу флегматиков, а значит, и снайперов.

С этого дня жизнь его изменится, как у всех, за кем закреплено снайперское оружие. Они будут «прожигать» стволы. Обнулять прицелы. Устанавливать стволы в ложи. Спорить о том, какой шаг нарезов подходит под определённые пули и дистанции. Составлять свои, под свою винтовку, баллистические таблицы, сами делать боеприпасы. Их будут волновать скорости и кучность на этих скоростях. Некоторые научаться делать боеприпас под дистанцию, на которой будет желание показать выдающийся результат. Кое-кто, со временем, сможет понять, куда отклонит деривация пулю, если выстрелить вертикально вверх, а ветер с двенадцати часов. На этом этапе отличить снайпера от оператора невозможно. Более того, оператор, в глубине души зная, что никакой он не снайпер, будет компенсировать это давящее чувство обмана, всем, чем только можно. И порой эта компенсация настолько сильно овладевает человеком, что становится им самим. Для того чтобы оправдать себя, оператор переносит все свои жизненные устремления на снайпинг, он не мыслит жизни без него настолько сильны компенсаторные силы. Он тратит все свои деньги на это. Эти крайности всегда безобразны, но сотрудники подразделения, видя такой фанатизм, в угоду общему мнению, что, дескать, снайпинг удел энтузиастов, поддерживают оператора. Так, потихоньку, человек обманывает себя и окружающих, и со временем ложь перестаёт быть таковой она превращается в правду. И вот с этого самого момента, когда наш оператор оформлен в снайпера, начинается его тернистый, усеянный унижением и позором путь.



Всё у него вроде бы хорошо, но постоянно что-то не так. И вроде стреляет не хуже, чем остальные. И где-то даже пару раз что-то выигрывал. Но вот условия выстрела чуть жёстче, времени на него меньше, дальность критическая, и он промахивается. Да, он шутит, смотрит на барабан горизонтальных поправок и сетует, де забыл ввести поправку и только поэтому промахнулся: «Не, ну по вертикали же хорошо легли...». Да, хорошо. Но всё равно это промах. И вот опять серия выстрелов: дистанция критическая, знания и расчёты начинают граничить с «мне кажется». И вот он опять ищет причины в атмосфере. И потом говорит: «Что-то сегодня у меня не летит...».Купить Ремингтон-700, поменять ложу, установить прицел, обкатать ствол и разобраться в начальной баллистике способен любой оператор или даже гражданский человек. И вот ты лежишь на соревнованиях и никогда не делаешь того самого выстрела, после которого все сначала молчат несколько секунд, а потом аплодируют. Оператор больше известен своими поражениями и промахами. У этих промахов очень много «отцов», это и заводы, изготовители боеприпасов, и никуда не годное отечественное качество стволов, и мнения друзей-операторов . У снайперских же промахов и побед «отец» всегда один сам снайпер.

Снайпер, как любой стрелок, честолюбив, именно это заставляет его становится лучше. Он, имея одинаковую с оператором винтовку, прицел и боеприпас, победит. Это человек, которому нужны победы: над собой, над другим стрелком, над обстоятельствами. И для достижения таких результатов снайпер просто пользуется всем тем, во что остальные просто наивно верят, пересматривая по ночам в сотый раз тематические голливудские фильмы. Операторы, когда они в романтическом настроении, цитируют кодекс снайпера, где сказано, что первый враг снайпера другой снайпер. А снайперы улыбаются они знают, что первый их враг ветер. Они никогда не охотятся на снайперов, поскольку это, в принципе, невозможно. Те, кто не пропустили известные всем кампании, знают, что лучшее средство от снайпера это танк: сначала разрушаются лестничные марши подъезда, чтобы не убежал, потом фугасным по комнатам, из которых предположительно вёлся огонь. Нет никаких трёхдневных дуэлей это сказки для операторов. Но правила создаются большинством. А большинство это именно операторы. Это они сформировали образ снайпера. Да, хороший снайпер, это, как правило, одиночка. Но не потому, что он странный, живёт отшельником с кучей оружия, некогда незаслуженно пострадал и теперь просто забитое унылое существо. Нет. На самом деле ему просто неинтересно с операторами. Ему с ними скучно. Он так же, как все, собирал боеприпас под 600 м, но он не болтает об этом постоянно по дороге на стрельбище он знает, что в любом случае попадёт. Он занят собой. И если он промахнётся, то спросит не с винтовки он посмотрит в зеркало.

Кино, общественное мнение и рассказы операторов сформировали о снайперах ложное представление. В кино снайпер обязательно попадает в дикую неприятность, его или подставляют, или бросают на вражеской территории, или и то и другое вместе. Женщин у него в кино нет он или пользуется подругами погибших друзей или перебивается случайными связями с падшими женщинами. Это, как правило, взрослый, обильно потеющий и не достигший ничего по службе мужчина. Он живёт в гетто или лесу без кондиционера, и когда про него вспоминают, представляет собой уже окончательно спившийся или полностью аморальный персонаж. И вот перед ним стоит отставной полковник, друг его отца или матери, со «звездой конгресса», и уговаривает спасти президента. Почему нельзя представить снайпером полковника, который проводит отпуск в Куршавеле, катаясь на горных лыжах, и покупает себе прицел за пару миллионов рублей, и при этом это не последние его деньги? Лично я именно так представляю снайпера, и я даже знаю позывные этих людей в радиоэфире. Точек зрения на снайпера множество, и все они разные. Один мой старший товарищ, много лет командовавший боевыми отделами разных ведомств, дал такое определение снайперу: «Это ленивый боец, который боится воевать». Скорее всего, это относилось к операторам, ставшим на путь снайпинга не по ошибке, а именно ради обмана есть и такие. Один известный российский снайпер сказал так: «Настоящий снайпер должен быть толстым и ленивым, потому что ему незачем бегать и некуда спешить». Правы оба. Жизнь снайпера может протекать по-разному, но она ведёт его к успеху, а жизнь оператора путь через шизофрению в тупик, где, следуя требованиям системы, не имея таланта, человек теряет самого себя.

Оператор всю жизнь ищет очень сложные и непростые причины своих промахов. Когда-то он обманул своё подразделение, жену, детей, родителей, бабушку, сказав им, что он снайпер. Теперь пришло время доказать это делом. А ничего не получается. Сотни ночей, проведённых за чисткой ствола на кухне, десятки скандалов с женой и десятки не исполненных приказов на уничтожение живой цели, вот, что несёт оператор в душе. Это, действительно, несчастный человек. Более того, если оператор теряет семью, он ещё более укрепляется в своих заблуждениях. Он считает, что от него ушла жена потому, что он одинокий волк и убийца, с куском льда вместо сердца, и что, стреляя в женщину, он чувствует только отдачу винтовки. И сидя на кухне ночью, оператор ждёт, что вот сейчас дверь откроет отставной полковник в форме полковника, и скажет: «Сынок, ты нужен своей стране». Но годы идут, а полковника всё нет и нет. Оператор никому не нужен. Это человек, который в погоне за символом снайперской доблести не учёл того, что снайпер это определённый генный набор, это предрасположенность и особенности сознания. Не сможет енот стать овчаркой. Командирам подразделений надо это знать и учитывать. Надо очень зорко следить за сотрудниками, за которыми закреплены винтовки. Можно попробовать вот что. Наклонитесь над оператором и тихонько скажите ему, чтобы услышал: «По-моему стрельба, это не твоё...». Если в ответ вы увидите пару рассерженных глаз, то он услышал то, о чём ему шептала природа и то, что он всю жизнь пытался в себе задавить. И, услышав это, он возненавидит вас до конца жизни. Обычно, когда я сталкиваюсь на снайперских сборах с такими сотрудниками, я могу очень быстро подвести их к тому, чтобы они признали обман.



Когда мышца, проворачивающая глазное яблоко, совершает работу выделяется лактат, молочная кислота. Проворачивать глазное яблоко вдоль линий оптического прицела, значит, двигать его на доли миллиметра. И если одна линия длиннее другой, то мышцы провернут глаз вдоль неё за большее время. В обоих случая выделится лактат, как следствие работы мышц. Разница будет идти на молекулы! Именно эту разницу улавливает головной мозг, и на основании опыта делает заключение о длине линий и выводит перекрестие в центр цели. Этот цикл может повторяться в секунду несколько раз. Естественно, что не каждый мозг способен на это. И это далеко не всё. Есть ещё мотивация, мировоззрение человека, его стрессоустойчивость вот примерно где-то здесь и начинается снайпер. А операторы есть везде. Однажды один из снайперов, который хорошо понимал физику и логику снайперского выстрела, предложил тест, который он назвал «Чистые руки». Мне он понравился, и я тут же согласился предоставить референтную группу. Цели были следующие.

Во-первых: установить, могут ли операторы безо всяких приспособлений и долгой подготовки стрелять, проводя вычисления в уме на первых секундах после команды «огонь». И насколько вообще этот огонь будет эффективен? Во-вторых: что же всё-таки главное в снайперском выстреле: чутьё, основанное на опыте или расчёт, к которому способен любой, не имеющий опыта, но знающий, как пользоваться балкалькулятором. Мы опустим долгое описание условий выстрелов. Результат подтвердил опасения. В общем, в группе, было немного хороших стрелков, но были. Но 100% промахов у 100% операторов говорило о том, что без дальномера, манометра, балкалькулятора и целого рюкзака всякой приспособы и долгого промежутка времени оператор не в состоянии выстрелить. Я уже не говорю о снайпере, который способен поддержать подразделение на первых секундах огневого контакта. Этого снайпера мы потеряли! И тенденции последних лет говорят, что потеряли практически навсегда.